Мы называем Божьим призванием то, на что сами себя посвящаем, но стоит нам только встретиться с Богом лицом к лицу, как от таких «призваний» и следа не остается. Бог пронзает нас ужасной болью, открывая то, о чем мы и не мечтали; и в один лучезарный момент мы ясно видим, что нужно Богу, и говорим: «…Вот я, пошли меня» (Ис. 6:8).

Этот зов не имеет ничего общего с личным освящением. Речь идет о том, что мы становимся хлебом ломимым и вином изливаемым. Бог никогда не сможет сделать нас вином, если мы пытаемся выскользнуть из-под Его пальцев, которыми Он давит нас, как гроздья винограда. Если бы только Бог делал из меня хлеб ломимый и вино изливаемое как-то иначе, как-то не так! Нам не нравится, когда Он нас сводит с тем, кого мы недолюбливаем, посылает на нашу долю то, с чем мы, как и предупреждали, смириться не можем, и давит нас всем этим. Не наше дело выбирать мизансцену своего мученичества. Если из нас должно получиться вино, нас нужно давить, – гроздья пить невозможно. Гроздья становятся вином только тогда, когда пройдут через давильню.

Интересно, а как Бог давил вас, что вы Ему не поддались, оказавшись тверже мрамора под пальцами Его и вырвавшись из них? Вы просто еще не созрели, и, если бы Бог за вас взялся всерьез, вино получилось бы ужасно горькое. Быть святым непросто. Это значит, что Бог пронизывает Собой всю плотскую жизнь человека, преломляя ее на Свой лад на служение Себе. Бог должен подогнать нас под Себя, прежде чем мы сможем стать в Его руках хлебом ломимым. Будьте открыты перед Богом и не мешайте Ему делать то, что хочет Он, – и вы увидите, что Он печет такой хлеб и давит такое вино, которые не могут не пойти на пользу другим Его детям.