Если человеческая любовь не толкает человека на поступки, для него непривычные, никакая это не любовь. Если любовь всегда осторожничает, если любовь ведет себя мудро, расчетливо, никогда не теряет головы и никогда выше головы не прыгает, не любовь это. Может быть, это симпатия, может быть, теплые чувства, но признаков любви здесь нет.

Случалось ли со мной такое, что я терял голову и делал что-то для Бога не по долгу службы, не из соображений здравого смысла и вообще ни из каких иных соображений, кроме одного-единственного, – потому что я Его люблю? Понимал ли я вообще хоть когда-нибудь, что могу сделать что-то ценное для Бога, или я просто сплю на ходу, твердя себе заученные слова о величии Его искупления? И речь идет не о делах Божественных, грандиозных, которые останутся в анналах истории, а о делах обычных, простых, человеческих, которые всего-навсего будут свидетельством для Бога, что я покорился Ему во всем. Рождали ли мои дела в сердце Господа Иисуса когда-нибудь такой отклик, как дело Марии из Вифании?

Иногда кажется, что Бог за нами наблюдает, ожидая увидеть хоть какие-то доказательства нашей к Нему любви. Покорность Богу стоит большего, чем личная святость. Личная святость притягивает наши взоры к собственной незапятнанной белизне. Нас очень волнует, как мы ходим, как говорим и как смотрим, мы боимся хоть чем-нибудь оскорбить Бога. Но как только мы покоримся Богу, совершенная любовь от всего этого не оставляет и следа. Нам нужно вообще избавиться от мысли-вопроса: «Может, я хоть на что-то сгожусь?» и смириться с мыслью, что ни на что путевое мы не сгодимся. Это будет ближе к истине. Вопрос не в том, на что мы сгодимся, а в том, что мы просто очень нужны Самому Богу. И если мы покоряемся Ему, Он действует через нас непрестанно.